Юрий Лыхин
Под жарким солнцем
Солнце не дает насладиться тишиной и прохладой утра. В 8 часов оно вынырнуло из-за окрестных гор, начав разогревать мою палатку. Надо собираться. Вчерашний день был беспокойным. Что день грядущий мне готовит?
К 11:30 проехал не больше 20 километров. На всем протяжении пути от Кепсута идет реконструкция трассы — к существующим двум полосам добавляют еще две. Проложена дорога среди гор, поросших редким лесом. Повсюду в складках земли виднеются небольшие селения с красными крышами домов и направленными в небо копьями минаретов. Под полуденным, не дающим теней солнцем фотографировать не интересно, а ехать без остановок жарко. На подъемах соленый пот заливает глаза. Мой заплечный рюкзачок украсился белыми высолами. Хорошо хоть с водой никаких проблем. Вдоль дороги много естественных источников, позволяющих утолить жажду как животным, так и людям. Поэтому с собой я везу немного — не больше двух полуторалитровых бутылок. Не то что в Узбекистане, где мы вдвоем с сыном, путешествуя в разгар лета, набирали про запас до ведра воды.
Стало немного скучновато. До ближайшего города Харманджык — 30 километров, до Кютахьи — 110.
13:15. Раздается азан из селения над трассой. У дороги чайная. Я с удовольствием останавливаюсь передохнуть. Несмотря на громкий призыв к молитве, пожилой турок безмятежно дремлет на продуваемой террасе. Его молодой помощник приносит мне тюльпанчик чая. Он тоже не молится. Кроме меня, других посетителей нет. Негромко работает радио, что-то вещает диктор, потом звучит меланхоличная, протяжная песня. Дует легкий ветерок, еле колышущий ветки дерева у входа. Полдневный зной.
Сразу после чайной я пересекаю реку Эмет. За ней начинается территория иля Бурса и километраж на дорожных указателях вновь обнуляется. Что плохо в Турции, так это то, что здесь нет сквозного километража по всей трассе. Едва ли не в каждом районе-ильче начинается новый отсчет, а предстоящее расстояние указывается лишь до административного центра провинции или какого-нибудь ближайшего городка. Так, до Харманджыка мне осталось 19 километров.
15 часов. Еду и чувствую лицом, как от асфальта пышет жаром. Голова налилась горячей кровью. Проносящиеся мимо машины обдают облаком дополнительного тепла. Кажется, что еще немного, я осяду, как подтаявший сугроб, и растекусь лужей по асфальту. Стоит дороге хоть немного начать подниматься и каждый километр дается с трудом.
Лишь под конец дня добрался до Харманджыка — небольшого, плохо обустроенного городка с населением менее 7 тысяч человек. Его центральная улица ремонтируется, все перекопано, мне приходится свернуть на параллельную боковую. Еду по ней, как диковинная птица, люди провожают меня удивленными взглядами.
Проезжаю мимо магазина, в котором продают чай и другие напитки. На улице расставлен ряд столиков, однако они стоят не у магазина, где земля выжжена солнцем, а через дорогу в тени длинного здания. Молодой полноватый турок, отдыхающий за одним из столиков, жестами останавливает меня. Ставлю велосипед к стене, подсаживаюсь к нему, угощаюсь предложенным мороженым, чаем. Турок показывает в своем мобильнике фотографию другого велосипедиста-путешественника, с которым он здесь встречался. Сфотографировавшись вместе со мной и щелкнув телефоном мой бисиклет, он тут же выставил снимки в Фейсбуке.
За поворотом на поднимающейся в гору улице высится массивная мечеть, украшенная двумя стройными минаретами. Прицеливаюсь ее сфотографировать. Проходящий мимо мужчина спрашивает: «Джами?» Я утвердительно киваю головой. Он улыбается и поднимает вверх большой палец. В отличие от месджид, джами — это полноценная мечеть, в которой по пятницам в середине дня проводится коллективная молитва, совершаемая всей общиной. Пятничная молитва обязательна для каждого совершеннолетнего здорового мусульманина. В Коране словами пророка о ней говорится так: «О те, которые уверовали! Когда призывают на намаз в пятничный день, то устремляйтесь к поминанию Аллаха и оставьте торговлю. Так будет лучше для вас…»
Ни локанты, ни какой-либо закусочной в городе я не приметил, однако в супермаркете «А-101» обратил внимание на вакуумные пакеты с готовой едой. Взял попробовать плов из булгура с грибами, а к чаю вишневое варенье.
Выезжаю из Харманджыка в начале седьмого. Сразу от города потянулся затяжной подъем и, хотя по наступившей вечерней прохладе двигаться уже гораздо легче, я опять взмок.
Похоже, что совсем немного не дотянул до верха, но, увидев уходящую в сторону от трассы грунтовую дорожку, решил останавливаться. Время 19:20. Раскаленный шар солнца опускается за пологую горку, укутанную сосновым лесом.
Плов из булгура оказался хорош, вишневое варенье вообще превосходно, так что вечерняя трапеза удалась. Еще один многотрудный день позади. Проехал сегодня 55 километров.
Выбираюсь на плато
Ночью впервые было прохладно, пришлось закутаться в спальный мешок с головой. Утром обнаружил, что вся палатка в крупной росе.
Ждал солнца, чтобы подсушиться, двинулся в путь только в 9:30. Дорога, как и вчера, понемногу, но все время тянется вверх. На одном из подъемов ведется обустройство трассы. Несколько рабочих, пивших чай в лесной тени на обочине, при виде меня усиленно замахали руками: «Подходи!» Пришлось остановиться. Меня угостили хрустящим, золотистым симитом, вволю напоили сладким чаем. Отправился дальше, почувствовав прилив сил и душевный подъем от дружеского расположения незнакомых людей. О дорожных рабочих всех стран у меня самые лучшие воспоминания — и в Америке, и в Канаде, и в Таджикистане — они и водой снабдят, и чаем напоят, и симит предложат…
В половине 12-го, дорога, под конец круто взявшая в гору, наконец, достигла перевальной точки и направилась вниз. Какая благодать! Похоже, я выбрался на Анатолийское плато — высокое плоскогорье, занимающее центральную часть страны.
В 13 часов въезжаю в Тавшанлы, крупнейший на пути к Кютахье, 70-тысячный город. С разных сторон из установленных на минаретах громкоговорителей раздались распевы муэдзинов. Солнце жарит уже вовсю, поэтому я прячусь на теневой стороне проспекта — джаддеси, по-турецки. Потом захожу в супермаркет с работающими кондиционерами, не столько для того, чтобы купить что-то, сколько для того, чтобы охладиться и спокойно порассматривать продающиеся товары.
В магазине взял другой вид плова — из булгура с чечевицей (3,95 лиры) и маленькую баночку сардин, выловленных в Дарданеллах и законсервированных в Чанаккале. Она стоит 8,90. Страна у четырех морей, а рыба такая дорогая!
Затем нахожу локанту и присаживаюсь у окна в углу зала так, чтобы видеть и улицу, и обедающих в зале. Долго здесь, конечно, не просидишь, но можно слегка передохнуть и набраться решимости вновь нырнуть в омут солнечной жары.
В половине третьего направляюсь на выезд из города. После еды меня разморило. Добравшись до окраины, прилег на травяном газоне и подремал полчаса.
Сегодня, вроде, не так жарко (в городе было 30 градусов), но на солнце я быстро перегрелся и перед небольшим подъемом вновь вынужден был остановиться. Повалился под дерево и опять задремал.
К концу дня горы раздвинулись, и дорога побежала по широкой долине. После 18 часов повеяло прохладой, но я уже утомился. Ехал вяло, не в состоянии двигаться более энергично. Голова тяжелая, словно ее туго набили горячей ватой. В результате, обессиленный дорогой и солнцем, я опять не добрал до 60 километров, проехал только 58. Остановился на колючей стерне в открытом всем ветрам поле. С одной стороны палатки шумит дорога, которая от Тавшанлы вновь стала четырехполосной и оживленной, с другой в наступившей темноте зажглись огоньки приютившихся в подножии отдаленного хребта селений.
До Кютахьи осталось меньше 20 километров.
Славный город Кютахья
Ночь была аналогична предыдущей — прохладной, с выпавшей утром обильной росой. Без 15 минут семь солнце красным бочком выбралось из-за горизонта. К этому времени я уже был на улице с фотоаппаратом в руках. Как красиво все в утренних лучах небесного светила — земля золотится, краски насыщены! В середине же дня окружающие пейзажи блекнут и обесцвечиваются под отвесными, набравшими полную силу солнечными лучами.
По утрам я теперь двигаюсь на восток, навстречу слепящему диску солнца. Глаза приходится опускать долу, едешь и видишь только мелькающий под твоими колесами асфальт. Как приятно в такие моменты что-нибудь найти на дороге! Монетка-другая — это не удивительно, а вот перед Балыкесиром я нашел исправный телефон Huawei Android, вчера — четки из 33 деревянных бусин, сегодня блокнот с двумя ручками — по сравнению с телефоном пустяк, конечно, но все же бесплатный сувенир! Найденную в США авторучку я использовал несколько лет, каждый раз с удовольствием вспоминая, откуда она у меня.
Около одиннадцати я въезжал в Кютахью. Население города в 2004 году составляло 170 тысяч человек, теперь в нем живет 250 тысяч. Такой же прирост я отмечал и по другим городам страны. Турция быстро растет. Сегодня в ней насчитывается 83 миллиона человек, скоро она Россию догонит.
Добираюсь до центра города. Присаживаюсь на скамейку у башни с часами, приспускаю маску с носа. Проходившие мимо дежурные тут же попросили надеть ее, как положено, несмотря на то что до ближайшего человека от меня метров 20–30.
Недалеко локанта. Захожу, обедаю куриным супом (тавук-чорба) и куриной ножкой с тушеными овощами (16 лир). Время 12 часов, я сыт, теперь можно и по городу побродить.
Кютахья — город исторический, основанный более двух с половиной тысяч лет назад. В 334 году до нашей эры он был взят Александром Великим и вошел в обширную Македонскую империю, затем находился в составе Римской и Византийской империй. В XII веке Кютахья была отвоевана у византийцев турками-сельджуками, а с XV века находится под властью турков-османов.
Где-то в старой части города должна находиться древняя крепость. Двинулся по наитию и вскоре вышел к старейшей в Кютахье Большой мечети, построенной в 1410 году у подножия горного отрога. На его вершине и крепость виднеется.
В бывшем медресе рядом с мечетью теперь расположен археологический музей. Поскольку он закрыт на обед, я оставил свой велосипед у входа и побежал наверх к развалинам крепости. Сменяющиеся по мере подъема виды на расстелившийся под тобой красно-шапочный город завораживают! Чувствуешь себя воспарившей над землей птицей.
Спустившись к Большой мечети, отправляюсь в археологический музей. Билет в него стоит десять лир. Залы заполнены многочисленными находками, обнаруженными при раскопках на территории провинции. Затем иду в находящийся рядом музей расписной посуды и изразцов — Кютахья с древности известна как центр производства керамики. Сюда вход вообще бесплатный.
Переполненный впечатлениями, возвращаюсь к башне с часами. Жаль покидать понравившийся мне город, однако надо двигаться дальше. По просторному центральному бульвару направляюсь на выезд из Кютахьи, по пути заходя в супермаркеты и покупая продукты в дорогу. Через час, в начале пятого, я оказываюсь на городской окраине. Впереди новая цель — город Афьонкарахисар. До него около 100 километров.
Еду не быстро, дорога понемногу потянулась вверх, в гору. Кютахья находится на дне обширной котловины. Я спускался в нее не менее десяти километров, столько же и подниматься, видимо, придется. Трасса широкая, четырехполосная, с полноценными аварийными полосами. Встречные направления разделены металлическим заграждением. Съездов с трассы немного, поэтому, увидев еле накатанную дорожку, уходящую от автозаправки в поля, я решаю свернуть и остановиться пораньше. Тем более, что и темнеет теперь быстрее, сегодня уже 17 сентября.
Проехал за день всего 45 километров.
По Фригийской долине
Встаю в половине седьмого, едва забрезжило. Росы на сей раз не было, но утро холодное. Выбравшись из палатки, впервые накидываю на себя куртку.
Трогаюсь с места в 9:30, не рано. Чувствую, что за две прошедшие недели накопилась усталость. В Афьонкарахисаре, видимо, стоит сделать дневку, тем более что и город, вроде, интересный.
Дорога проходит между двумя высокими конусовидными горами-близнецами. В склоне одной из них зияет карьер, выглядящий, словно болячка на теле Земли. Мелкие издали экскаваторы и машины, как копошащиеся насекомые, разъедают ее. Подобное мне приходилось видеть в Китае, где целые горы исчезают под напором вооруженных современной техникой людей.
Окрестные склоны теперь покрыты не соснами, а можжевеловыми кустами. По обочинам же дороги, что удивительно, высажены ели. Вот чуть дальше раскинулся целый лес из пока еще маленьких елочек.
Дорога сегодня не сложная и к 12 часам я проехал 25 километров. Остановившись отдохнуть, укрылся в тени заброшенного придорожного здания. Одно из помещений его обозначено зеленой табличкой с подписью «месджид». Перекусил дарданелльской сардиной — мелкой, но вкусной рыбкой. Жаль, что баночка маловата, всего 100 граммов.
Жарко. Несмотря на то что время от времени на солнце наползают облака, создавая бегущую по земле тень, я вскоре перегреваюсь. Наваливается вялость, глаза начинают закрываться, хочется лечь и подремать. Но спрятаться от солнца на трассе негде…
За 40 километров до Афьонкарахисара вижу указатель на перекрестке дорог с расстояниями до находящихся в стороне населенных пунктов. Среди прочего стрелка с лаконичной информацией для туристов: «Фригийская долина» (Frig Vadisi). И хотя в таком вареном состоянии никаких лишних усилий делать не хочется, я сворачиваю.
В двух километрах от трассы расположена деревушка Джумалы. В начале ее у ворот какого-то предприятия вижу кран с водой. О, это радость! Я наполнил опустевшие бутылки, постирал загрязнившуюся рубашку, ополоснулся сам и посвежевший, уже не жалеющий, что свернул сюда, покатил дальше.
С дороги деревня не кажется интересной, и я было проехал ее, как вдруг заметил украшенный цветными изразцами приземистый домик. Он оказался не заперт, я заглянул в него. Похоже, что здесь находится могила святой Фатихи. Внутри каменное надмогильное сооружение с надписью Ruhuna Fatiha, что означает: «К твоей душе, Фатиха». Все помещение застелено коврами, вдоль одной из стен вытянулась линия скамеек. На другой стене висит ковер с изображением Каабы в Мекке. Интерьер дополняют два стола, полка с одинаковыми пластиковыми шлепанцами, шкафчик с религиозными книгами и журналами, железный ящичек для пожертвований. Любопытно, такого памятника мне еще не приходилось видеть.
На окраине деревни устроена поилка для скота. Отсюда можно пройти на параллельную, находящуюся в глубине деревни улицу. Она заполнена домами и хозяйственными постройками, сложенными из камней и грубо обмазанными глиной. Большая часть строений покрыта кирпично-красной черепицей. Дворы обнесены основательными каменными стенами, превращающими хозяйства в маленькие крепости. Ворота и калитки деревянные, самого простого вида, не то, что в Узбекистане, например, где пышно украшенные ворота составляют предмет гордости и престижа хозяев. Прошел по деревенской улице, словно по музею под открытым небом. Ну очень интересно! Разве такое увидишь на трассе?
Я воспрянул духом, и жара мне теперь не жара. Вот почему я и люблю все эти третьестепенные, удлиняющие путь дороги, но открывающие так много нового.
В нескольких километрах от Джумалы расположилось селение покрупнее — Караджаахмет. Возле мечети интересные старые дома. Зашел и в мечеть, конечно. В ней ни одного человека, что дает возможность спокойно все рассмотреть. Посередине южной стены — ниша михраба, облицованная светлым мрамором, справа в углу — каменный минбар, поднимаясь на который имам произносит пятничную проповедь, в левом углу выгорожено местечко, видимо, для муэдзина. Пол застелен чистыми голубыми коврами, над которыми висит большая хрустальная люстра.
Время уже почти 16 часов. Определенно, сегодня я не далеко продвинусь в нужном мне направлении.
Показалось селение Ихсание. Выезжаю на перекресток перед ним. Отсюда можно повернуть направо и отправиться в Афьонкарахисар. Но раз уж я приехал сюда, стоит посмотреть и это небольшое селение, в котором живет около четырех тысяч человек. В раздумье проезжаю по центральной улице, набрав две бутылки воды под украшенным изразцами краном. Доезжаю до окраинных домов, откуда открывается замечательный вид на окрестности, и неожиданно для себя решаю проехать еще 13 километров до городка Дёгер, где, вроде бы, сохранились какие-то остатки фригийских построек.
Фригийцы появились на Анатолийском плато в 13–12 веках до нашей эры, переселившись сюда с Балканского полуострова. Окрепнув на новом месте, они создали мощное независимое государство, просуществовавшее несколько столетий. Одним из царей Фригии был небезызвестный Гордий, имя которого дошло до нас в легенде о гордиевом узле, разрубленном Александром Македонским. Долина, которая от Афьонкарахисара тянется на север к городу Эскишехиру, и сегодня зовется Фригийской.
Проезжаю несколько километров, беспрестанно останавливаясь для фотографирования. Вижу отворот к селению Учлеркаяси, в сторону которого показывают несколько стрелок коричневого цвета со словом Frig. Нехотя поворачиваю, не ожидая увидеть там что-либо особо интересное. За поворотом открылись два скальника, между которыми и раскинулось селение. Ближайший из них изъеден пещерами, которые, как утверждают, были вырыты фригийцами. Поднимаюсь к ним. Мой скептицизм по отношению к всевозможным легендам говорит, что они вполне могут быть результатом естественного выветривания. В недоумении от увиденного спускаюсь к оставленному внизу велосипеду, и тут старик, сидевший у ворот своего дома, показывает палкой, куда нужно пройти. А там — да! Три округлые каменные глыбы с вырубленными в них ступенями и раскрытыми зевами входов в темные гроты — все это явно дело рук человеческих. Похоже на пещерные храмы. Становится интересно.
Поднимаюсь дальше по улице, прежде сфотографировав старика, задумчиво перебирающего четки, и сидящую рядом жену, укутавшую ноги одеялом. А следующий скальник еще интереснее. Выступающий из земли массив туфа, причудливо изрезанный временем и людьми, также испещрен всевозможными кавернами. Многие из них задействованы под хозяйственные нужды сегодняшними жителями, дома которых приблизились к скалам вплотную.
Обхожу скальник. За ним открывается другой, не менее впечатляющий… Между тем время бежит, солнце уже близится к горизонту. Возвращаться назад я не стал, отправившись дальше, в направлении городка Дёгер, по проселочной дороге. Надеюсь, что она выведет меня к той трассе, которую я оставил на развилке перед Учлеркаяси.
Однако солнце садится быстрее. Село уже далеко позади, а к трассе я никак не приблизился. Ну и ладно, что мешает мне заночевать прямо здесь? Без 25 минут семь, уже в сумерках, ставлю палатку. Вокруг ни одного звука, напоминающего о человеке, только тихо скрипят сверчки, да ветер шелестит тканью палатки и раскачивает можжевеловые кусты, у которых я расположился. Совершенно один во Фригийской долине!