НА КРАЮ КОНТИНЕНТА (путешествие на велосипеде по Аляске и Канаде). Часть 4

Кровотечение

Спал почти 11 часов. Проснулся с чувством голода и появившимся желанием ехать дальше. Время девять, температура 15 градусов. Вода к утру отстоялась — прозрачная, как слеза. Кипячу чай, завариваю овсянку, пробую приобретенные вчера продукты. Желе из винограда конкорд оказалось так себе, а вот кетчуп Heinz, одна из 57 вариаций, очень хорош. С ним овсянка без всяких других приправ идет за милую душу.

Перед отправлением я сходил в туалет и, обнаружив у себя черный, как сажа, стул, понял, что со мною случилось. Похоже, у меня было внутреннее кровотечение. В общем-то, это серьезно. В моих путешествиях подобное однажды уже случалось, и тогда я не знал, смогу ли выйти живым из Монголии.

Черная дождевая туча, перед которой мне пришлось остановиться вчера вечером, словно приклеилась к небу над хайвеем прямо у меня на пути. Будто нависшая надо мной угроза. Но что делать, надо ехать.

Мост через Джерсл

Тронулся в путь осторожно, прислушиваясь к себе. Вот одолел первый десяток миль, вроде, ничего…

Впереди по правую руку показались высокие горы. Это к Танане приблизился Аляскинский хребет. Двигаюсь к нему, дорога становится пригористой.

До самого обеда было пасмурно и прохладно при движении, но во второй половине дня разъяснило. Солнце приятно пригревает, еду в футболке. Миля за милей прокручиваются под колесами…

Проехал Дот-Лейк — небольшое, начинающее зарастать кувшинками озеро. На его берегу маленькое поселение. Оно состоит из нескольких всего домов, тем не менее, в нем есть своя маленькая церковь и школа.

Озеро Дот-Лейк
Церковка на берегу озера
Обстановка внутри деревенская

Время 18 часов, до нормы остается выполнить девять миль.

Еще два часа езды и я останавливаюсь на берегу ручья под названием Cathidral Rapids-2. Проехал за день 55 миль. От Фэрбанкса — 175.

Лесное лекарство

Под утро я почувствовал холод. Потом однообразно, громко и тягуче закричала ворона над головой. Пришлось вставать. Время 7 часов, температура 10 градусов. Солнце до палатки еще не добралось, у быстрого ручья сыро и зябко. Буду кипятить чай.

Чувствую себя значительно лучше: слабость почти отступила, но при вставании в глазах еще темнеет.

Метрах в ста от моей стоянки через трассу течет река Танана. Зажатая в узкой долине она мощна и стремительна. По илистому берегу протянулись четкие отпечатки медвежьих лап, уводящие в лес мимо россыпи молодых волнушек.

Справа от хайвея возвышаются безлесые гольцы, с которых стекают хрустальные по чистоте речки. Еще сто-двести метров и они растворятся в мутных водах Тананы, как в царстве Танатоса.

Места здесь красивые, привольные для всякой непуганой живности. Белки на каждом шагу, а зайцы так просто табунами носятся!

В горных реках вода чистейшая
Ворон
Заяц подпустил к себе почти вплотную

Пастор, у которого я попросил воды, сказал, что зимой тут обычно бывает минус 20–25, хотя случается и до 45 градусов. Вполне нормальные условия для жизни.

После Фэрбанкса на хайвее встречается довольно много велосипедистов — и в ту, и в другую стороны. Вчера под вечер возле меня остановился пикап с велосипедом в кузове. За рулем располневшая индеанка, рядом сидит велосипедист, которого она подвозит до Тока. Кевин, француз, стартовал из Фэрбанкса. Из Тока он собирается ехать в Канаду, до начала Аляскинского хайвея. Очень приятный молодой человек, жаль, что не сфотографировал его. Мне они тоже предложили подъехать, однако я отказался.

Приближаясь к Току, я заметил на травянистой полосе вдоль хайвея красные шапочки кровохлебки — хорошего кровоостанавливающего средства. Набрал ее целый мешочек и тут же заварил на маленьком костерке. Хотя дело и так, похоже, пошло на поправку, но уж чтобы наверняка…

Вот и Ток-Джанкшен, где встречаются хайвеи Аляска и Глен, проложенный сюда из Анкориджа. Захожу в супермаркет, приобретаю еще немного продуктов. Теперь до Канады еды хватит.

Весь центр Тока, протянувшийся вдоль хайвея мили на полторы-две, пестрит зазывающими вывесками магазинов с сувенирами и подарками. Но я ищу место, где можно поесть в последний раз на Аляске, а вместе с тем и в США. Наконец останавливаюсь в «Fast Eddy’s restaurant». Заказываю пиццу пепперрони и давно известное мне пиво «Alaskan Amber». Пицца здесь не самая лучшая, с пересушенной корочкой, но пиво способствует благодушному настроению… Стоит все это 20 долларов плюс 4 доллара чаевых, итого 24 доллара.

Теперь мне остается последний отрезок на пути к Канаде — 93 мили, два дня пути.

Озер здесь множество, больших и малых
Этот водоем можно перейти вброд

После еды, стараясь не сильно напрягаться животом, я проехал еще 25 миль по красивой дороге среди густого елового леса и зеркальных озер. Выполнив установленный на день урок, останавливаюсь в 21 час.

Живущие в лесу

Встал в 7:30. Готовлю завтрак. Вчера я набрал разной лапши, произведенной в США, в Калифорнии. Оказалось, что в отличие от азиатской лапши почти вся она — та, что в коробках — рассчитана на приготовление в микроволновой печи. Мне приходится доводить ее до нужной кондиции на костре в котелке.

Выехал в 9:40. После Фэрбанкса дорога легка. Сегодня, правда, начались пригорки, но, конечно, не такие как на Далтон-хайвее. Очень хочется, чтобы так было и дальше, хотя бы до Канады.

Вот уже и до границы недалеко, а почтовые ящики вдоль хайвея все не кончаются. Люди тут живут постоянно. Некоторые дома стоят у самого хайвея, а другие в глубине примыкающих к нему грунтовых дорог. Центр Тока — всего лишь пятачок, люди же расселились вокруг него на значительной площади. Вот это и есть статистически обособленная местность, определяемая Бюро переписи населения США как аналог населенного пункта. Дом от дома в нескольких милях. Живут, считай, в лесу — никаких соседей. Дикие люди!

Среди дремучего леса
Для посторонних при въезде висит табличка: «No trespassing»«Не вторгаться, не посягать»

Еду вдоль реки Тананы, но не по ее долине, а по предплечью прибрежного хребта, потому и дорога с пригорками. С другой стороны долины, заполненной россыпью озер и темным ковром елового леса, зубчатой стеной синеют горы Врангеля.

Характерный аляскинский пейзаж лес, вода и горы
Еловый частокол и сияющие вершины

Дорога стала хуже: участки прекрасного асфальта чередуются с многочисленными кусками пыльной гравийной дороги. За 42 мили до границы с Канадой въезжаю в последний населенный пункт, Нортуэй-Джанкшен. Здесь в Танану впадает река Чизана, на которой в 1913 году произошла последняя после Клондайка вспышка золотой лихорадки. Как обычно, вижу заправку и магазин, имеющий отдельный вход в винный отдел. Содержит это придорожное хозяйство супружеская пара полнотелых индейцев. В магазине можно и перекусить. Увидев любимые мною куриные крылышки, я не устоял, взял порцию из пяти-шести штук и кофе американо. Стоит это 6,40. Вкусно поел. Вкуснее и в три раза дешевле, чем во вчерашнем ресторане за 24 доллара.

Через десять миль после Нортуэй-Джанкшен дорога немного выровнялась, ехать стало легче. День славный, солнечный, чувствую себя хорошо, ехать приятно и интересно…

Остановился в 21:30, проехав 60 миль, неподалеку от информационного центра природного заповедника Тетлин (Tetlin National Wildlife Refuge). До границы с Канадой осталось всего восемь миль.

Заповедник Тетлин. «Одна миля по тропинке к озеру»
Погружаясь в вечернюю тень
В зареве заката

На канадской границе

Выглянувшее ранним утром солнце приветливо обогрело палатку, и в разлившемся под ее пологом тепле я подремал подольше. Встал в 8:30.

Сегодня я должен въехать в другую страну. Как всегда, невольно ощущаю некоторую тревогу — а вдруг не пустят? Ведь везде подчеркивается, что несмотря на наличие визы окончательное решение о въезде в страну принимают пограничники. Может быть, это у меня советский синдром. Привыкший к произволу и насилию советский человек неизбежно ожидает его от любого имеющего власть человека. Я не из тех, кто сожалеет о жизни в Советском Союзе, когда мне диктовали, как нужно думать и поступать, когда я был обязан изучать историю КПСС и ходить на демонстрации, когда не мог поехать за границу, даже в социалистическую страну… Для меня та страна была тюрьмой — тюрьмой духа!

Собираюсь, размышляя обо всем этом. Выезжаю в десять.

Кратковременная остановкавпереди дорожные работы

Уже к 11 часам, несмотря на дорожные работы, притормозившие движение по хайвею, я был на самой границе. Небольшое здание пограничной службы располагается на бугорке над озером. Но все машины почему-то проезжают мимо него без всякой задержки. Останавливаются лишь машины с другой стороны, следующие из Канады. Может быть, у них так между своими принято — американцами и канадцами? Но я-то чужой для них иностранец, и мне необходимо поставить в паспорте штамп о выезде из США, иначе потом могут возникнуть проблемы.

Возвращаюсь к зданию. Из боковой двери неторопливо вышел офицер, полистал мой паспорт, задал несколько вопросов и показал рукой на дорогу: «Езжай. Штамп тебе поставят на канадской стороне». Любопытно…

Чуть ниже у дороги стоит бетонный пограничный столбик. На деревянных щитах по одну сторону от него написано: «Добро пожаловать на Аляску», а по другую на английском и французском языках: «Юкон. Больше, чем жизнь».

«Добро пожаловать на Аляску»

Последний милевой столбик перед границей был 1222-й. А на первом столбике в Канаде, в которой в 1970-х годах была принята метрическая система мер, указана цифра уже в километрах — 1902. Надо полагать, это от Досон-Крик, откуда начинается Аляскинский хайвей. Этот километраж мне предстоит пройти до конца.

Хотя до канадской таможни еще 30 километров, я уже на территории Канады. Какая же условность эти границы! Еду по тому же лесу, вокруг такие же озера, так же верещат белки — но это уже другая страна.

Тот же пейзаж, что и на Аляске, но это уже Канада

С этой стороны тоже ведутся дорожные работы. Хайвей и здесь не из лучших, местами сильно пылящий. Тем не менее, проехал этот участок довольно быстро.

А на канадской границе меня ждал сюрприз, ибо мне был устроен настоящий допрос с пристрастием! Женщина-офицер с неподкупным красным лицом была настроена серьезно. Камнем преткновения стало отсутствие у меня медицинской страховки: «А если будет несчастный случай, кто будет платить?» То, что я езжу очень осторожно и был таким же образом уже во многих странах, никакого значения не имело.

— Сколько у вас с собой денег?

— А сколько на кредитной карте?

— У вас нет с собой кредитной карты?! А сколько у вас на банковском счете дома?

Сколько я собираюсь пробыть в Канаде? Где я ночую? Сколько километров проезжаю за день? А что если случится поломка велосипеда? Есть ли у меня с собой оружие? И т. д., и т. д.

Потом она велела мне подождать и ушла, явно в нерешительности.

Наконец вызвала меня в отдельную комнату, встретив сурово-непроницаемым лицом. Однако к этому времени я нашел спасительный выход: в случае несчастного случая (тьфу-тьфу) моим гарантом может быть Алекс Косых из Сиэтла. Офицер расспросила, кто это такой, кем он работает, откуда я его знаю. Потом попросила его телефон и снова попросила выйти.

До Алекса ей дозвониться не удалось, но это ее явно успокоило: «Окей, Юри, будем надеяться, что ничего не случится». И заветный штампик в мой паспорт был поставлен. (Знала бы она, что у меня и телефона с собой нет!)

С испорченным настроением сажусь на велосипед и через несколько километров въезжаю в поселок Бивер-Крик (Бобровая речка). Направляюсь в ресторан «Buckshot Betty’s». Курица с жареной картошкой, канадское пиво «Yukon Red» (не очень хорошее). Цены здесь, похоже, повыше, чем в Америке, и это меня не радует.

Бивер-Крик
Ресторан на 1202-й миле Аляскинского тракта
На террасе
Канадские доллары

Делать в пограничном поселке на Бобровой речке мне больше нечего и после обеда я оставляю его. Не успел отъехать от последних домов, как навстречу катит полицейская машина. Пузатый шериф, туго перетянутый ремнем, остановился поговорить. Я и тут умудрился попасть впросак. Когда он спросил, куда я еду, я вместо того, чтобы сказать о Ванкувере, ответил: «В Анкоридж».

— Анкоридж там, — говорит мне шериф и показывает, естественно, в обратную моему движению сторону.

— Да нет, там, — говорю я и машу рукой в ту сторону, куда еду.

— Нет там, — возражает он.

Я спрашиваю: «Это шутка?»

— Нет.

И я растерялся, не зная, что ему от меня надо…

В конце концов, разобрались. Шериф поудивлялся, что я еду так далеко и пожелал мне удачного путешествия. А я покатил дальше в совершенно поганом настроении.

Дорога щебенчатая, скрепленная асфальтом. Для машин это ничего, а я на выступающем из асфальта гравии и неровностях дороги трясусь и подпрыгиваю. Местами и здесь, как на Аляске, участки хайвея просто засыпаны гравием.

Укрывшееся среди леса
С хайвея здесь не свернуть

В общем, и чувства растрепаны, и дорога не ахти. Проехал около 40 километров от Бивер-Крик. Вдруг навстречу подул сильный ветер, и одновременно заболела коленка, не дающая полноценно давить на педаль. Ну, беда, как негостеприимно встречает меня Канада! Хочу остановиться, а негде, свороты с трассы встречаются гораздо реже, чем на Аляске. По сторонам хайвея — либо озерная вода, либо лес сплошной стеной.

Но наконец на 1828 километре нашлась расчищенная среди лесной растительности площадка, на ней я и располагаюсь. Итого, за целый день проехал 6 миль по Аляске и 74 километра по Канаде.

Французская булочная у бобровой хатки

Ночью рядом с палаткой мышковала то ли лиса, то ли койот. Животное не испугалось даже тогда, когда я зашуршал замком палатки и выглянул на улицу. Небо было светлое, но на земле царил полумрак, а потому разглядеть, кто это был, так и не удалось.

Утром допил остатки кровохлебки и слегка позавтракал. Выехал в 10 часов. От вчерашнего дня остался неприятный осадок, еду без интереса к окружающему, тем более что солнце светит в глаза, а дорога для велосипеда оставляет желать лучшего — в мелких ямках и бугорках, с выступающими камешками. Трясусь понемногу. Машин, на удивление, довольно много. В основном, это туристы в домиках на колесах — трейлерах.

Через десять километров дорога улучшилась, соответственно и мое настроение слегка поднялось.

Пересек реку Уайт (Белую) — быструю, мутную от светлого ила. После моста, построенного в сужении русла, она вольно разлилась по широкой долине. А потом я встретил Фати. Он турок, но 40 лет живет в США, в штате Колорадо. Сейчас на пенсии. Тоже едет на велосипеде, из Колорадо на Аляску. Он фотограф, снимает фильмы о природе, а по профессии экономист. Мне он показался прямо родным человеком — дружелюбный, жизнерадостно улыбающийся — по сравнению со сдержанными, слегка замороженными англосаксами.

Река Уайт
Фати

Дорога тянется между двух хребтов. Навстречу дует ощутимый, останавливающий ветер. Даже он препятствует моему продвижению вглубь Канады. От постоянного напряжения колено набухло болью. Вот беда, не одно, так другое! Время уже 14 часов, а я проехал всего 20 километров.

Заезжаю на территорию людей «первой нации», как в Канаде называют коренных жителей, индейцев. На этой земле издавна обитали индейцы клуэйн. Местечко Pine Valley (Сосновая долина), первый после Бивер-Крик обитаемый уголок. Главная достопримечательность тут булочная. В ней хлопочет супружеская пара, больше похожая на французов, чем на англичан. Пекут хлеб квадратной формы, батоны, булочки с изюмом, печенье. Различные напитки. Есть, где посидеть и отдохнуть. А если пожелаешь, можно снять cabin, целый ряд которых стоит вдоль хайвея. Все красиво и ухожено.

Долина Сосоновая, а деревья в ней те же, что и вездеели
В этом отдаленном краю люди с удовольствием останавливаются там, где можно отдохнуть и выпить кофе

Я взял булочку и кофе. Это стоит более шести долларов, но вкусно! Кофе здесь наливают не в бумажные стаканчики, как везде на Аляске, а в светлые керамические кружки. Этот момент я также отношу к облагораживающему влиянию французской культуры.

По долине течет речка, перегороженная низенькой плотиной из лесного хлама. Рядом с ней расположилась хатка бобра-строителя.

Бобровая запруда
Спокойная, неторопливо бегущая речка так и манит отправиться по ней к далеким горам
Озер в Канаде не меньше, чем на Аляске
Перед каменным хребтом

Колено болит все сильнее. Плетусь в полторы ноги с остановками и перекурами. Мажусь кетоналом. Поменял положение седла. Вроде, стало легче. Хорошо, красивых видов много, останавливаюсь, чтобы сфотографировать их, а это тоже, хоть и кратковременный, но отдых.

Рыжеволосый парень в красной майке при виде меня остановил машину и угостил бананом. Как приятен такой жест в удручающие минуты!

Тащился до 20:30. Проехал за день только 70 километров. Больше сделать не смог: левая нога — хромая, правая — отчаянно устала. Последние два километра двигался не быстрее пешехода.