НА КРАЮ КОНТИНЕНТА (путешествие на велосипеде по Аляске и Канаде). Часть 1

Юрий Лыхин

На другой конец Земли

«Слово — не воробей, вылетит — не поймаешь», — гласит русская поговорка. Это слово вылетело у меня два года назад, когда я заявил, что собираюсь проехать на велосипеде по Аляске и Канаде. Но тогда, не успев получить канадскую визу, я совершил путешествие только по Штатам, проехав по ним с севера на юг от канадской до мексиканской границы. С того времени при слове «Канада» на душе у меня скребли кошки, напоминая о неисполненном слове…

И вот, volens-nolens, в этом году я решил сдержать свое слово. Имея в загранпаспорте мультивизу США, получить визу канадскую уже не составляет особого труда. Заполнил необходимую анкету, послал ее в московское посольство и через месяц мой паспорт вернулся с соответствующей наклейкой, дающей право на пересечение границы этой неведомой для меня североамериканской страны. А вскоре приспело и время отлета…

Итак, я отправляюсь в путь. Иркутский аэропорт, 14 июля, час ночи. Я прошел регистрацию и в окружении галдящих китайцев дожидаюсь посадки в самолет. Как обычно перед отъездом, так не хочется покидать уютную квартиру и бросать привычные дела и занятия! Но час настал, пути назад уже нет.

Аэробус А320 за 2,5 часа доносит нас, 158 поместившихся в салоне самолета человек, до столицы Китая. Когда мы приземлились, небо над Пекином только-только начало сереть. Не дойдя до зала прибытия, я улегся на мягкие сиденья, стоящие возле движущихся дорожек и крепко уснул…

Рейсы в США производятся из другого терминала, до которого пришлось добираться на шаттле-электричке и автобусе. Проголодавшись к этому времени, я с удовольствием купил большую коробку китайской лапши и заварил ее горячей водой из расставленных везде автоматов. Лапша и бутылочка холодного крепкого чая живо напомнили мне прежние путешествия по Китаю…

Лишь далеко после обеда с запозданием почти в два часа объявили наконец посадку на рейс в Сиэтл, штат Вашингтон. Я первым захожу в огромный аэробус Хайнаньской авиакомпании. В салоне восемь рядов красных кресел на бордовых ковровых покрытиях. Мне досталось место у окна, однако поразглядывать землю не удалось. Пекин плотно затянут пеленой смога, который сверху придавливают серые облака, и уже через пять минут после взлета внизу ничего не было видно.

В спинку каждого кресла встроен небольшой сенсорный экран. С интересом посмотрев фильм о животных, «рожденных в Китае», я вдруг с удивлением обнаружил, что мы летим не напрямую, через Тихий океан, а в противоположном направлении и сейчас пролетаем над Индией. Далее по маршруту — Средиземное море и Атлантический океан. Общее время в пути более десяти часов. Ничего себе! А я-то думал, что мы быстро прилетим!

Но стоит ли расстраиваться? Я беру баночку пива, а после ужина в качестве дижестива смакую коньяк «Хеннесси», VSOP. И мне становится хорошо! Можно сказать, я оторвался от мыслей об Иркутске, переключившись на начавшееся путешествие.

По прилету в Сиэтл перед паспортным контролем скопилась огромная очередь, выстроившаяся извилистой змеей по огражденной ремнями дорожке. Я простоял в ней более часа. В результате, когда я вышел с полученным багажом, меня уже никто не встречал. Я немного подождал, потом стал обдумывать, как мне отправить почтой привезенные для живущего здесь бывшего иркутянина Александра Косых презенты. Не сразу вспомнил, что несмотря на то что у меня нет с собой сотового телефона, номер Александра записан. Попросил сидящего на полу американца со смартфоном помочь мне. Он набрал номер, Александр отозвался и через 30 минут мы встретились.

Отъехав от аэропорта и расположившись за столиком итальянского ресторана, ведем разговор. Александру без малого 50. Он живет в Сиэтле, работая программистом, уже 19 лет, с 1998 года. В США родились двое из его четверых детей. Тем не менее, он по-прежнему чувствует себя больше русским, чем американцем, и мечтает когда-нибудь вернуться домой. Мне интересно, что он думает об Америке. И вот некоторые из его высказываний.

«Работать в Штатах — это дорого. Нужна вторая машина, страховка…» и т. д.

«Скрытая русофобия в США была всегда. Стереотипы о русских — ушанка, водка, валенки».

«В американском обществе происходит маскулинизация женщин и феминизация мужчин».

«После того, как президентом страны стал Трамп, дело доходит до абсурда — демократы и республиканцы перестают общаться друг с другом».

«США — это выдохшееся шампанское!»

«Политкорректность, толерантность в Штатах подчас достает, но дискриминации по возрасту здесь нет». И по этой причине, как мне кажется, Александру не суждено вернуться в Россию — вряд ли ему удастся найти у нас достойно оплачиваемую работу в предпенсионном возрасте.

Через полтора часа мы возвращаемся в аэропорт, и я вновь направляюсь на посадку. Третий перелет за сутки — теперь на Аляску, в город Анкоридж. Расстояние в 1254 мили Boeing-737-900 преодолевает за 2 часа 30 минут. Время пролетает незаметно и вот я уже в самом большом штате Америки. Самолет приземляется в 23:35 все еще 14 июля. Но пока я выхожу из лайнера и получаю свои вещи, наступает 15-е число. В городе у меня забронировано место в хостеле, однако заселиться в него я могу только после 13 часов. Придется расположиться в аэропорту, как это сделали некоторые из оставшихся в опустевшем аэровокзале пассажиров…

Анкоридж

По американскому обыкновению, кондиционеры в здании работают на полную мощность. Улегшись на сиденья у стеклянной стены, я быстро замерз. Пришлось утепляться: свитер, куртка, теплые носки. И все равно было зябко…

Аэровокзал Анкориджа

В начале седьмого в здание аэровокзала повалил народ. Пришлось подниматься. Но утро и вправду мудренее вечера. При свете наступающего дня все оказалось не так сложно, как представлялось вчера. Я сдал велосипед в камеру хранения, заплатив за это 7 долларов, затем дождался на остановке нужного автобуса, который довез меня до 33-й авеню, нашел хостел Arctic Adventure, оставил в нем рюкзак и пошел пешком в даунтаун — центр города. По нему я сейчас и гуляю.

Анкоридж
В даунтауне
Переходы
Под флагом Аляски
Кофейня
Разминулись
Индейские идолы Аляски
На табличке написано: «Мне нужно имя!»
Парикмахерский салон
Американское жилище
1-я авеню, торговые палатки
Аляскинские хаски

Даунтаун 300-тысячного Анкориджа (самого крупного города Аляски) совсем небольшой. Между 1-й и 4-й авеню среди наиболее высоких и примечательных зданий — стечение туристов, а за пределами 7-й авеню уже и смотреть нечего, дальше только небольшие частные дома.

Пообедал в тайском ресторане. Овощи с мясом курицы (Pad Pak) стоят 12,5 доллара. Плюс обязательные чаевые официанту — 2,5. Итого 15 долларов. Похоже, питание в этом путешествии обойдется мне недешево…

Сколько ни ходил я по городу, нигде не увидел ни одного продовольственного магазина. Продуктовые супермаркеты Анкориджа располагаются в стороне от делового и туристского даунтауна, заполненного ресторанами, кафе, барами, всевозможными закусочными. Поскольку все местные жители, что называется, «на колесах», то им не составляет труда сделать крюк и набрать продуктов сразу на целую неделю. Лишь возвращаясь в хостел, я нашел маленький магазинчик на 36-й авеню, где смог взять пару коробок лапши, упаковку овсяной каши из восьми порционных пакетиков да пачку фруктового чая «Липтон». Заплатил за это 13 долларов, или 780 рублей.

К месту старта

Трехэтажное здание хостела с дощатой обивкой снаружи выглядит совершенно неказисто, однако внутри все чисто и уютно. Я нахожусь в трехместном номере за 35 баксов в день. Вчера добрался до постели в 20:30. Недосып последних ночей сразил меня, я сразу уснул и проснулся только через 12 часов, в 8:30. В зарубежных хостелах я чувствую себя вполне привычно. В шортах и босиком спускаюсь со второго этажа на кухню и вскоре приступаю к завтраку, рассматривая информационные журналы для туристов. На кухне стоит кофеварка, но электрического чайника нет. Воду для чая мне пришлось вскипятить в кастрюльке. Лишь после еды я обнаружил жестяной, нагревающийся на электрической плите чайничек, убранный за невостребованностью в шкаф.

Хостел Arctic Adventure

Небо с утра было плотно затянуто низкими серыми облаками, но к полудню наполовину расчистилось и на нем, как и вчера, воссияло солнце.

В половине 11-го я вышел из своего «арктически-приключенческого» хостела, добрался до аэропорта и зарегистрировался на рейс до аэропорта Дедхорс, что означает «Мертвая лошадь». Памятуя о том, что я родился в год лошади, надеюсь, что не уподоблюсь таковой в ходе своего путешествия…

При регистрации мне пришлось упаковать свой велосипед в специальную картонную коробку для крупногабаритных вещей, ибо сквозь мою ненадежную полиэтиленовую упаковку повылазили выпирающие железные части. При выдаче коробки было упомянуто, что она стоит 75 долларов, но после упаковки с меня ничего не взяли. Я поскромничал и не стал спрашивать почему.

Теперь осталось только долететь. Boeing-737-400-comb Аляскинской авиакомпании, самолеты которой украшаются мрачным черно-белым лицом эскимоса, должен донести меня к месту старта на берегу Северного Ледовитого океана меньше чем за два часа. Выбираться же оттуда я буду не один день.

В ожидании посадки прохожу по зданию аэропорта, гудящему словно улей с растревоженным пчелиным роем. Порой поражаешься, что в таком месте, как в муравейнике, все заняты, каждый делает свое маленькое дело, в результате этот огромный механизм работает как отлаженные часы с хорошо пригнанными друг к другу шестеренками.

Анкоридж располагается на берегу глубоко вдающегося в сушу залива Кука. Мы взлетели сначала над его грязной водой, а затем поплыли над снежной равниной облаков. Но вот облака рассеялись, под крылом самолета показалось извилистое русло какой-то реки и бесчисленное множество озер, разбросанных по серо-зеленой плоскости тундры.

В 16:30 самолет прикоснулся к бетонной полосе где-то на краю Северного Ледовитого, или, по-английски, Арктического океана (Arctic ocean). Дедхорс — маленький городок, а точнее, немуциапальная территория в округе Норт-Слоуп, находится за Полярным кругом, за 70-м градусом северной широты. Его официальное население составляет всего 25 человек, но количество временных жителей, работающих вахтовым методом на находящемся рядом месторождении нефти, — две-три тысячи человек.

Месторождение Прудо-Бей было открыто в 1968 году и дало новую жизнь Аляске, давно пережившей золотую лихорадку начала ХХ века. Благодаря «черному золоту» и живут тут, на арктическом севере, люди. И именно отсюда, из самой северной точки моей кругосветки я теперь буду двигаться к югу. Моя цель в этом путешествии — добраться до города Ванкувера, находящегося на южной границе Канады, вблизи американского Сиэтла — начальной точки моего маршрута 2015 года.

В аэропорту Дедхорса

Осматриваюсь. Аэропорт настолько маленький и скромный, что даже сувениры не продаются. Начинаю собирать велосипед, как ко мне подходит служащая аэропорта:

— Откуда вы?

— Из России.

— О! А из какого места?

— Из Сибири, Иркутск-сити.

— О, Иркутск!

— Вы знаете?

— Да, у меня друзья живут в Чите, и об Иркутске я слышала.

Следующее, чем она интересуется, есть ли у меня спрей от медведей. В этих местах обитают белые медведи, а дальше, в лесной зоне — черные и гризли. Зная ситуацию заранее, я собирался купить это распространенное в США средство защиты от хищников по приезду:

— Это возможно?

— Да, сейчас я выведу вам карту.

Женщина сделала распечатку на компьютере и показала, где находится главный магазин (General Store) Прудо-Бея и как к нему проехать. Накачав колеса и набросив на багажник велосипедный рюкзак со всем своим снаряжением, я направился в сторону магазина.

Главный магазин Прудо-Бея

Увы, спрея в продаже не оказалось, весь разобран. И с продуктами просто беда! Главный магазин заполнен, в основном, промышленными товарами и лишь на паре стеллажей разместились разные напитки и своеобразные продукты из тех, что в Америке называются снэк («закуски») — чипсы, орешки, шоколадные батончики и т. п.

Выслушав мое неудовлетворение ассортиментом, продавщица отправила меня в соседнее здание, в находящийся там офис. Не поняв всего, что она мне при этом говорила, я, недоумевая, двинулся туда. Служащая офиса встретила меня без особого удивления, тут же провела в небольшую комнату типа буфета самообслуживания, вручила большие бумажные пакеты с ручками и одноразовые перчатки, которыми надо брать продукты. Все, что поместится в один пакет, будет стоить 15 долларов. Поскольку рабочие здесь, в месте добычи нефти, питанием обеспечиваются, то это место вроде как для того, чтобы съесть что-нибудь в охотку: салаты в пластиковых упаковках, разная выпечка и т. п. Среди всего этого, ненужного мне, я увидел маленький стеллажик с лапшой.

В один пакет вошло восемь баночек лапши. Я набрал три таких пакета, а четвертый заполнил аналогичными баночками овсяной каши, добавив в промежутки десятка два пакетиков чая из вскрытых упаковок.

Вернулся в офис. Девушка просит мою кредитную карту — здесь безналичный расчет. Вот попал! По своему обыкновению в такие путешествия я беру только наличные. Но быстро сообразил:

— Ваша кредитка, мои наличные вам.

Так мы решили эту проблему, и я отдал ей 60 долларов.

Затем я вернулся в магазин, взял две литровые бутылки воды и два пакета сушеного мяса, заплатив еще 40 долларов. Потом вспомнил про баллон для газовой горелки. Он обошелся мне в 12 долларов, вдвое дороже, чем в Сиэтле в 2015 году.

Спрашиваю, сколько отсюда до берега океана.

— Миль 15, но дорога скверная, так что это плохая идея.

Ну что ж, плохая, так плохая, я не настаиваю. С трудом размещаю все приобретенное в велосипедном и заплечном рюкзаках и направляюсь на юг, на выезд из Дедхорса.

Все здания, мимо которых я еду, исключительно промышленные. Это простые сборные постройки, установленные на искусственных подушках из гравия и вольно разбросанные по плоской тарелке тундры. Вид у них, как у построек в пору строительства БАМа. Дует холодный, пробирающий насквозь ветер. Электронный термометр возле дороги показывает 42 градуса по Фаренгейту, или 6 градусов Цельсия. Руки на руле быстро начинают коченеть. Приходится утепляться.

Где-то там и добывают нефть
Техника наготове
Хайвей Далтон

Хайвей Далтон, до которого я быстро добрался, это единственная наземная дорога, ведущая к цивилизации. Дорога отсыпная, в некоторых местах она возвышается над залитой озерной водой местностью на четыре-пять метров. По дорожным указателям, протяженность хайвея 417 миль. А до города Фербанкса, насколько я знаю, 500 миль, или 800 километров.

Ехал без остановки с половины девятого до половины двенадцатого. За три часа по усыпанной мелким камнем дороге одолел 20 миль. Останавливаюсь на берегу реки Саг (Сагаваниркток), вдоль которой и проложен хайвей. Солнце зависло над горизонтом. Раскинул палатку и немного перекусил. Укладываюсь спать около часа ночи. Но вокруг по-прежнему светло, солнце еще не скрылось. Полярный день воочию!

На берегу реки Саг
Цветы Севера
Полночный пейзаж

Дорога вдоль нефтепровода

Проснулся только в 10 часов, когда в палатке потеплело. Солнце будто бы и не заходило, так же светит над горизонтом, только с другой стороны дороги.

В размытых ложбинах по высокому противоположному берегу реки виднеются пятна снега. А когда я летел на самолете, кое-где по руслу белели целые поля не растаявшего льда.

На моем берегу вдоль реки протянулась полоска мелкого кустарника. Пособирав среди него сухие ветки, я развел костерок, выпил кружку чая и заварил лапшу. Стало веселее, несмотря на множество комаров, вьющихся вокруг редкостной здесь иноземной добычи.

Хмурое утро

Выехал в двенадцать. Комары не отстают, мельтеша за спиной темным облачком. Как только я останавливаюсь, они набрасываются на меня, поднимая в воздухе радостный перезвон.

Отсыпная дорога хоть и неплохо укатана — все же не асфальт. Еду не быстро, подпрыгивая на камнях и неровностях дорожного полотна.

Сегодня с утра, как и вчера, весьма прохладно. Вспоминаю дедову присказку, уместную в этом случае:

— Иван, скажи моей лошади «Тпру».

— А сам-то что?

— Да у меня губы замерзли.

Время 15:00. За три часа проехал около 20 миль. Пора бы и пообедать. Нахожу выезд к речной протоке, развожу костерок у воды. Вместо ожидаемой овсянки в одном из стаканчиков нахожу сладковатые воздушные снеки — хрустящие подушечки и колечки из каких-то злаков. Впрочем, голодному русскому и это пойдет.

После обеда ветер стих, солнце пригрело, ехать стало заметно теплее. Можно было бы даже раздеться по пояс, но не позволяют роящиеся вокруг комары. Для них тут раздолье — на поверхности тундры сырости хватает. Между заросшими травой кочками в воде отражается голубое небо. Самая высокая здесь растительность — карликовые березки по пояс да мелкий ивняк.

Бочажина
Пушица, семейство осоковых

Дорога стала глаже, но только я порадовался этому, как впереди показались машины, а перед ними рабочий с плакатиком: «Stop». Дальше ведутся дорожные работы.

Дорожные рабочие

Я постоял немного, потом, заскучав, подошел к преграждающему путь пикапу, за рулем которого сидит женщина-эскимоска в дорожной форме.

— Может быть, мне можно поехать? Я по краю дороги. А то комары!

— О, сожалею, нет. Надо подождать.

— А сколько ждать?

— Минут 15.

Видя, что я неустанно отбиваюсь от комаров, женщина приоткрыла окно и протянула мне спрей: «Возьмите себе». Она была готова подарить мне и противомоскитную сетку, но от нее я отказался.

Наконец скопившиеся впереди меня машины тронулись. Я тоже вскочил на свой велосипед, однако меня останавливают: «Вам нельзя». Через несколько минут, когда все машины прошли, меня грузят в пикап и провозят через «опасный» шестимильный участок. Ох уж эти американцы!

Если зачесть и подброску, то из установленных на день 50 миль (80 километров) сегодня осталось проехать всего 18. Впереди на горизонте показались горы. Это хребет Брукс, который мне предстоит преодолеть. Его средняя высота всего 2000–2500 метров, тем не менее, по нему проходит линия Американского континентального водораздела. Река Саг и другие водные потоки, стекающие с северных склонов хребта, устремляются в Северный Ледовитый океан, а те, что с южных склонов, бегут в Юкон — самую крупную реку Аляски, а затем в Тихий океан. Таков же примерно и мой нынешний маршрут: от одного океана до другого.

Трансаляскинский нефтепровод

Слева к хайвею приблизилась возвышающаяся над землей труба нефтепровода. Начинаясь в Прудо-Бее, нефтепровод тянется с севера на юг через всю Аляску, почему и зовется Трансаляскинским. Благодаря ему появился в этих местах и Далтон-хайвей. Построенная в 1974 году за несколько месяцев (менее чем за 200 дней) автомобильная трасса изначально предназначалась для подвоза строительных материалов к прокладываемому нефтепроводу. Довольно долго эта дорога была доступна только для коммерческих перевозок, и лишь с 1994 года по ней открылось общее движение. Бóльшая часть хайвея и сегодня имеет гравийное покрытие, лишь отдельные его участки облагорожены асфальтом.

Поначалу хайвей и река идут рука об руку

К одному из таких участков я как раз подъехал. Вот это подарок! По асфальту ехать — это же просто счастье!

Но, увы, праздник продолжался недолго. На 59-й миле вновь началась гравийка и одновременно подъем на гряду сопок — то вверх, то вниз. Тяжеловато даются последние мили сегодня.

Река Сагаваниркток
В пространстве тундры
На невысоком берегу
Эффектный момент

Преодолев сопки, снова скатываюсь к реке Саг. Останавливаюсь сразу за указателем «70 миль», благо что здесь есть подъезд к воде. Не спеша готовлю ужин, фотографирую окрестности и только потом ставлю палатку. Время около 23 часов. Солнце все так же висит на краю небосклона.