— Скажите, Владимир Викторович, как возникла идея издавать журнал “Большая Евразия”?

— К тому моменту, когда с трибуны Международного экономического форума в Санкт-Петербурге Владимир Владимирович Путин впервые публично заявил о новой парадигме глобального интеграционного проекта “Всеобъемлющее Партнерство Большой Евразии” (ранее обозначавшегося как «Большая Европа от Владивостока до Лиссабона»), мы имели опыт издания журналов “Прибайкалье”, “Россия и Монголия” и “Россия и Китай” (недавно вышел в свет 23-й номер этого журнала). Само название этих журналов задавало определенные географические рамки, сужало наш рекламный рынок. Мы уже подумывали выйти на такой вариант, который позволит нам объединить все наши проекты. Прослушав выступление Путина на МПЭФ-2016, я понял, что именно словосочетание “Большая Евразия” позволяет нам это сделать. То есть, зарегистрировав журнал с таким названием, мы получаем карт-бланш на то, чтобы рассказывать, без оглядки на географические границы, о большинстве стран мира. Не затягивая, мы подали заявку на регистрацию журнала “Большая Евразия”.

— А что Вы думаете в целом об этой концепции нашего президента?

— Помню, я тогда подумал о том, что В.В. Путин всего-то только заменил слово «Европа» на слово «Евразия», а насколько ёмче, насколько глобальнее стала суть этого проекта!.. Ведь сразу возможность стать участниками такого интеграционного процесса получают десятки стран нашего континента, которые с трудом можно представить в «Большой Европе» (и Китай, и Индия, и Монголия, и Япония с Кореей, и так далее, вплоть до островных Индонезии и Филиппин), но которые однозначно относятся к странам Евразии!

— А почему, на Ваш взгляд, так и не дошло дело до реализации «Большой Европы»?

— Думаю, что одной из причин стало то, что этот проект, инициированный еще во времена Горбачева и Ельцина, отводил России подчиненную роль своего рода «сырьевого подбрюшье» этой самой «Большой Европы». Если тогдашнее руководство России такая роль, очевидно, вполне устраивала, то сегодня наша страна с ней не может согласиться категорически. Другой причиной, несомненно, стало то, что вероятность даже такой «смычки» России и Европы испугала США, которые в противовес, в противодействие стали лихорадочно формировать «Восточное партнерство», целью которого стала изоляция России от Европы. Этой же цели служит и украинский кризис, инициированный опять-таки Соединенными Штатами.

— То есть, Вы считаете, что главным преимуществом «Партнерства Большой Евразии» будет возможность «входного билета» для всех государств нашего материка, и полное равноправие всех его участников?!.. Но ведь то же самое, если я правильно понимаю, предлагает и Китай, реализуя свой проект «Один пояс, один путь».

— Я бы хотел Вас поправить: китайцы позиционируют «Пояс и путь» не как проект, а как «инициативу», подчеркивая тем самым, что к этой инициативе могут присоединяться и другие «инициативы», способствующие укреплению торговых связей и развитию инфраструктуры между ними и Китаем. То есть, здесь речь, скорее всего, идет о двусторонних отношениях Китая с разными странами. Идея Партнерства Большой Евразии еще тоже в стадии осмысления, но уже сегодня очевидно, что его цели носят гораздо более фундаментальный характер, так как «Большая Евразия» предлагает своим участникам сформировать, если я правильно понимаю,  совершенно новую глобальную систему межгосударственных отношений, основанных на доверии и всеобщем стремлении к безопасности.

— Но ведь уже есть ЕАЭС (Евразийский экономический союз), есть ОДКБ, ШОС, наконец, есть БРИКС! Что даст создание еще одного уровня интеграции?

— Я бы ответил на Ваш вопрос словами нашего президента: «Мы с нашими партнерами считаем, что Евразийский экономический союз может стать одним из центров формирования более широкого интеграционного контура». То есть речь действительно идет о своего рода глобальном «Евразийском Союзе» (по аналогии с Европейским Союзом), но не на условиях унификации всего и вся, не на условиях подчинения интересов отдельного государства интересам ЕС (а по сути – полной передачи своего суверенитета брюссельским бюрократам), а на принципах учета интересов каждого своего участника, и в интересах развития каждого государства, вошедшего в этот «интеграционный контур», при этом развития на собственном цивилизационном фундаменте, а не навязанном «сверху». Наверное, можно сказать что в «интеграционный контур» под названием Большая Евразия могут войти как отдельные государства со своими проектами (например, Китай со своим «Поясом и путем»), так и их союзы, и в первую очередь – ЕАЭС.

— Какой Вам видится роль России в Партнерстве Большой Евразии? Она будет «локомотивом» этого интеграционного процесса, или своего рода «штурманом», «мозговым центром»?

— Я бы не стал сегодня распределять, и определять то, что еще и на самом верхнем уровне еще только формулируется как концепция, подходы, творческое осмысление. Скорее всего, у каждого члена Партнерства Большой Евразии будет своя роль, своя особая миссия, но вряд ли сильно ошибусь, если скажу, что одной из важнейших миссий России будет создание единой базовой платформы, в которую будут интегрированы экосистемы цифровой экономики и России и других стран ЕАЭС. Это будет евразийская платформа (базирующаяся, в основном, на русском языке), взаимодействующая с  цифровым пространством других платформ – и китайской, и англосаксонской, и с японской, и т.д. Безусловно, миссией России будет и весомый вклад в обеспечение безопасности членов этого интеграционного объединения, безопасности, в том числе, и энергетической.

— Не слишком ли амбициозно пытаться издавать журнал с таким названием, и на такую серьезную тему, не в столице, в Москве (где сосредоточены основные «мозговые  центры» России), а в глубокой, без обиды, провинции – в Иркутске?!..

— Зато Иркутск находится недалеко (по российским меркам) от географического центра России, почти на полпути от Москвы до Владивостока по Транссибу, от нас всего 300 км до границы с Монголией, и меньше трех часов лёта до Пекина (до Москвы нам лететь 5 часов). И в Иркутске, по моим ощущениям, проходит ментальная граница между Россией европейской и Россией азиатской. Иркутск, благодаря Байкалу, легко найти не только на карте России, но и на карте Евразии. С учетом того факта, что это самое глубокое озеро планеты, что в Байкале сосредоточено около 20% мировых запасов пресной воды, наш регион известен во всем мире. По сути, Прибайкалье является одним из заметных системных центров Евразии, а в перспективе – и Партнерства Большой Евразии. Поэтому ничего удивительного в том, что именно здесь возникла идея издавать журнал «Большая Евразия».

— Уточните, пожалуйста: Вы сказали, что регион Прибайкалья может стать «важнейшим системным центром Партнерства Большой Евразии»? Это из-за Байкала, или в комплексе с другими ресурсами?

— Байкал – это, конечно, очень важный фактор такого позиционирования Иркутской области, всего Байкальского региона, но далеко не единственный. К этому необходимо добавить весь ресурсный потенциал Прибайкалья, и, в первую очередь – цивилизационный опыт нашего региона, реализуемый через конкретных людей – носителей этого опыта. Например, если брать для сравнения соседний Красноярский край, то, при его, безусловно, более мощном экономическом потенциале, там нет такого опыта, скажем, в приеме иностранных туристов, как у нас (Красноярск в советское время для них был закрытым городом). Так, Иркутское отделение ВАО «Интурист» было зарегистрировано еще в 1951-м году, и понятно, что только через систему «Интуриста» для нашего региона были подготовлены сотни профессионалов въездного туризма. Более полувека работает Бюро международного туризма «Спутник» (в прошлом бывшее одним из структурных подразделений Иркутского обкома ВЛКСМ), где и сегодня трудятся профессионалы, определяющие лицо регионального туризма. Статус Иркутска как открытого города сформировал и наши обширные побратимские связи. С японской префектурой Исикава и её административным центром, городом Канадзава мы дружим уже полвека, и в прошлом году отмечали юбилей этих побратимских связей. Если Красноярский край только-только начинает формировать связи с Китаем, то наши предприниматели работают с этой страной уже тридцать лет – с того момента, как были восстановлены отношения. Китай для нас сегодня – партнер номер один во внешней торговле с годовым оборотом около 3 миллиардов долларов США. У нас подписаны соглашения о долгосрочном сотрудничестве с провинциями Ляонин и Хэйлунцзян, заинтересованность в подобном соглашении выразил город центрального подчинения Тяньцзинь. В том числе, и поэтому именно в Иркутске открыто Генеральное консульство Китая, а также Монголии, Республики Корея, Польши.

Это примеры из ближайшего прошлого нашего региона, которое еще не забылось, а ведь можно напомнить и о том, что именно Иркутск в прошлые века определял динамику и направление «восточной политики» России, при этом настолько «восточной», что представители иркутского купечества, двигаясь на восток, дошли аж до Аляски, и присоединили её к Российской империи! И немного дело не дошло до того, чтобы присоединить ещё и Калифорнию! В середине XIX-го века именно из Иркутска шел процесс воссоединения с Россией Приморского края, через Иркутск проходил Великий Чайный путь, а в двадцатые годы прошлого века Иркутск стал центром подготовки революционных кадров для Китая и Монголии, именно у нас, по сути, началась история создания Компартии Китая! В Монголии до сих пор по особому относятся к Иркутску как к «кузнице» национальных кадров, поднявших это государство с феодализма до уровня государства с, практически, европейской культурой. Еще много можно говорить о том, почему именно в Иркутске было открыто Восточно-Сибирское отделение Академии наук СССР, и какую роль оно играет сегодня, также можно вспомнить, что наш краеведческий музей был основан как Сибирский отдел Императорского русского географического общества еще в 1851-м году, и является старейшим подобным музеем за Уралом… Но уже и так понятно, что у Иркутска, и в целом у нашего региона, действительно накоплен особый потенциал, который и будет востребован при формировании Партнерства Большой Евразии.

— А в Администрации Иркутской области есть какой-то орган, хотя бы на уровне  Общественного совета, скажем, по стратегическому планированию, который бы, в том числе, определял, анализируя зарубежный и передовой российский опыт, перспективные направления развития вашего региона, его «точки опоры», позиционировал бы Иркутскую область в системе международных координат как «Восточные ворота России», как системный центр Большой Евразии?!

— Сегодня мы наблюдаем попытку руководства нашего региона восстановить политический вес и международный авторитет региона, реанимируя старые, и устанавливая новые связи. Этому служит цикл зарубежных презентаций Иркутской области (Япония, Монголия, Китай, Вьетнам), проведение таких международных мероприятий, как Байкальский экологический водный форум.  Что касается специализированной общественной структуры, то, может быть, было бы более правильно создать таковую не при администрации, а при одном из институтов Сибирского отделения Академии наук, или при одном из наших университетов, а областное правительство могло бы делегировать туда своего представителя. Вполне возможно, что на базе такого общественного совета со временем сформировался  бы исследовательский институт, например – Институт проблем Большой Евразии. И это бы серьезно укрепило позиции Иркутской области, всего Байкальского региона действительно как системного центра Партнерства Большой Евразии.

— Но для этого и сама Иркутская область, как и любой другой регион, должна  представлять из себя  некую систему!..

-Сказать, что Иркутская область уже состоялась как система, преждевременно, но к этому необходимо стремиться. У нас пока уровень развития технологий, развития индустриальной и промышленной базы не соответствует нашему цивилизационному базису, научному и гуманитарному потенциалу, энергетическим возможностям. Да, у нас есть Иркутский авиационный завод, где созданы, и используются технологии на уровне hi-tech, есть  производственно-коммерческие холдинги «ЭНЕРПРЕД», «Фармасинтез» (уже давно шагнувшие за границы нашего региона), есть несколько и других высокотехнологичных предприятий. Но этого крайне мало! Имея в виду наличие авторитетных вузов (способных подготовить необходимые кадры), относительно дешевую электроэнергию и холодную байкальскую воду, у нас есть возможность строить коммерческие датацентры (data-center – центры хранения и обработки цифровых данных – ред.), заниматься майнингом, развивать цифровые технологии. Вместо этого до последнего времени ставка делалась на вывоз леса, на строительство огромных, и при этом – вредных, производств. За последние два года руководству региона удалось заметно сократить вывоз из региона круглого леса (в т.ч. и незаконный вывоз), но нам нужны новые собственные предприятия по производству деревянных домов не хуже, чем у таких известных финских фирм, как, например,  «Honka», «Rantasalmi», или  «Kontio»; предприятия, способные производить мебель на уровне IKEA, или обеспечивать еще более глубокую переработку древесины. Деревянное домостроение, производство мебели повлекут за собой и производство специальных лаков, красок и специальных составов, которые  продлевают срок жизни древесины, защищают её от бактерий, гнили, вредителей и ультрафиолета. В итоге, заготавливая древесины, может быть, даже меньше, но обеспечивая её более высокий передел,  мы не только значительно капитализируем наш лесной комплекс, но и сохраним природу, постепенно восстановим леса.

Нам надо не только добывать и сжигать уголь, но и производить из него продукцию высокого передела, например – метанол. У нас можно, и нужно, производить продукцию высокого передела из нефти и газа (хотя, конечно, существуют проблемы доступа   к продуктопроводам, принадлежащим субъектам естественных монополий, но они решаемы). Так, «Иркутская нефтяная компания» (ИНК) начинает строительство завода полимеров в Усть-Куте,  на котором будет производиться до 500 тыс. т полиэтилена в год.

Иркутская область состоится как система тогда, когда все отдельные элементы: цивилизационный базис, кадровый, промышленный и сельскохозяйственный потенциал Иркутской области и др., будут вовлечены в эффективный хозяйственный оборот, и, взаимодействуя друг с другом (например, наша наука должна разработать новые материалы, и новые технологии для производства продукции высокого передела из углеводородов, из древесины), обеспечат заметный рост материального состояния нашего населения и достойное качество жизни. Сегодня мы на пути к этой цели, и у нас есть все возможности её достичь. Со временем наш регион действительно станет одним из важнейших системных центров Партнерства Большой Евразии.