Большая Евразия. Утопия, проект или что-то иное?

Состоявшийся круглый стол показал неоднозначность формируемой концепции “Большая Евразия”. В качестве промежуточного итога, можно сделать вывод, что ни единого осознания что это такое, ни тем более понимания как этого добиться на данный момент не существует. И уж тем более пока рано говорить о месте и роли отдельных субъектов в этой самой Большой Евразии [далее – БЕ].

Не буду приводить анализ конкретных цитат из медийного пространства, но складывается устойчивое ощущение, что многие под БЕ понимают создание некоего блока в рамках более крупного интеграционного проекта “глобализация”. В принципе здесь можно ставить крест на самом проекте. Т.к. произойдет ретуширование формы без изменения содержания, а разрешения накопленных противоречий не произойдет.

Рискну предположить некую синтетическую гипотезу о БЕ. Эта точка зрения абсолютно не претендует на истинность и уж тем более на полноту или новизну. Итак, Большая Евразия – это попытка реакции на те проблемы, которые устойчиво воспроизводятся в рамках существующей системы мирового порядка. Во-многом попытка антагонистическая. С этих позиций БЕ – некая идея [абстракция], не имеющая пока конкретных форм и механизмов воплощения. При подобном подходе мы можем попытаться сформулировать концентрированное выражение интересов и ценностей будущих субъектов БЕ. Да-да, речь идет именно об ИДЕОЛОГИИ, как отправной точки БЕ.

Существующая неолиберальная идеология глобализации состоит, как минимум, из 3-х элементов, которые можно формализовать следующим образом: это интеграция путем 1.унификации [социокультурной, политической, экономической] 2.в рамках глубокого размытия национальных границ 3.на основе принципов неоколониализма. Именно эта идеология и сформировала конкретные институты и принципы их функционирования – ВТО, МВФ, мировые необеспеченные валюты, вмешательство во внутреннюю политику, мультикультурализм и т.д. Именно благодаря этой идеологии многие участники потеряли статус субъектов, превратившись в объекты отношений.

Тогда БЕ как проект должна иметь свою 3-х элементную идеологию интеграции – сохранение национально-территориальной самоидентификации [в том числе путем политики ассимиляции]; суверенизация; компромисс. По сути речь идет о проблеме, сложность которой многие просто не осознают – сохранение примата национальных интересов ВСЕХ субъектов БЕ при осуществлении интеграции. И чем больше таких субъектов, тем выше сложность, как минимум, компромисса.

Чтобы подобная конструкция не стала очередной утопией, нужно четко отдавать себе отчет о целом кластере проблем, препятствующих ее функционированию. Я не ставлю целью даже просто перечислить всевозможные вопросы, которые необходимо урегулировать. Попытаюсь обозначить только один из базисных рисков.

Дело в том, что проекта “Большая Евразия” как такового не существует. Мы просто не знаем ни свойств, ни характеристик, ни параметров конечной системы и ее элементов, ни их функций. Мы не знаем в какую точку, в какие сроки и как [перечень мероприятий, каждое из которых требует своего проекта] должны прийти в конечном итоге. Сама идеология требует содержательного наполнения. Нам не известны до конца объемы требуемых для интеграции ресурсов. Многие субъекты в рамках БЕ сами находятся в антагонистическом противостоянии. Нет понимания, как будет преодолено сопротивление нынешних бенефициаров мирового порядка и какой ценой. Нет даже содержательного перечня требуемых институтов.

По сути мы строим здание, отдавая себе отчет только в одном – мы хотим, чтобы оно было не похоже [в идеале — лучше], на то в котором живем сейчас.

Здесь появляется огромный соблазн двигаться просто “в направлении” БЕ. При этом за неимением использовать в качестве “промежуточных” инструменты, механизмы и институты действующей модели глобализации [прямое заимствование по аналогии].

Риск, о котором я говорю – это самозакрепление и последующее само воспроизводство “промежуточных” институтов, не соответствующих конечной цели. Здесь свою роль сыграет масса факторов от эффектов координации, сопряжения, инерции до возникновения целых групп лиц, извлекающих ренту из таких институтов и активно их лоббирующих. Более подробно кому интересен сам механизм институциональных ловушек и борьбы с ними – есть масса работ Полтеровича, Стиглица, Норта и др. авторов.

Так вот риск, о котором я упомянул вполне реален – движение “в направлении” судя по медийной информации мы уже начали, начали без проекта и, как я подозреваю по косвенным признакам, в основу ложатся именно неолиберальные институты. Основание здесь вполне объяснимо — они есть в наличии, они многим удобны, понятны, привычны и выгодны.

В этом случае нас вполне вероятно ждет либо грандиозный “пшик”, либо создание “мини глобализации” в рамках одного континента, либо просто элементарная смена гегемона. В этом случае, возникнет необходимость признания ошибки не проекта [которого нет], хотя именно об ошибке начнут кричать бенефициары сложившейся на сегодня системы, а признания глобальной ошибки элит. Т.к. великие не ошибаются, вполне вероятно, что все сделают вид, что именно эти результаты и были задуманы.

Тем не менее, шанс реализовать идею БЕ именно как проект, а не скатиться в утопизм довольно велик, по той причине, что есть и реальная, и декларируемая [т.е. де-факто и де-юре] заинтересованность лидеров крупных евразийских держав – России, Китая, Казахстана, Ирана и др. Но реализация БЕ именно как проекта требует более взвешенного подхода, чем мы наблюдаем в основной массе экспертных мнений и рекомендаций на данный момент.

Рудяков Василий Анатольевич
Канд.экон.наук, доцент кафедры экономической теории и институциональной экономики Байкальского государственного университета